Югурта приехал и первым делом нанял убийцу, который заколол прятавшегося в Риме единственного его родственника и претендента на нумидийский престол по имени Массива. Убийца был схвачен на месте преступления, заказчика выявили быстро… но не тронули. Сенаторы боялись, что, если нумидиец начнет давать показания, откроются их неблаговидные делишки. Потому преступника просто выслали в Нумидию.

Новая война привела к неожиданному результату – подкупив военачальников и сенаторов, Югурта разбил римское войско. Римляне капитулировали в 110 г. до н.э., был заключен позорный мир. Но длился он недолго.

В 107 г. до н.э. на покорение Югурты был послан выдающийся римский полководец и политический деятель, неподкупный Гай Марий, тот самый, который позднее, в 86 г. до н.э. устроил в Риме первую в истории города массовую резню своих политических противников и поставил республику перед лицом грядущей гибели.

Нумидийцы были разгромлены. Югурта долго скрывался в потайных местах, пытался вести партизанскую войну, но в 105 г. до н.э. по наущению еще одного будущего великого диктатора Рима, а тогда молодого военачальника Луция Корнелия Суллы был выдан римлянам мавретанским правителем Бокхом I.

Пленного царя с позором провели по улицам Рима во время триумфа Гая Мария, а затем удавили в подземельях Мамертинской тюрьмы.

Отметим, что ни один сенатор-взяточник в этих событиях не пострадал: все остались при своих прибылях и отделались лишь дружным осуждением гадкого Югурты. Народ праздновал торжество справедливости, трупы убитых римлян еще раньше были преданы сожжению согласно погребальному обряду, а Римская республика кубарем катилась к своему бесславному концу.

Цицерон и Катилина

Государства умирают сравнительно долго. Иногда агония затягивается на столетия, и граждане даже не подозревают, что живут в безнадежно больном обществе, спасения которому нет.

Римская республика агонировала более ста лет. Миазмы прижизненного гниения этого государственного механизма отравляли всю ойкумену, превращая Рим в рассадник разврата и неодолимой алчности. Взяточничество высших сановников, насмешки и надругательство над любым напоминанием о патриотизме (особенно в молодежной аристократической среде), столичное чванство, бесконечная демагогия на святые в далеком прошлом темы, глумление над памятью героических предков, недееспособность государственных механизмов, изъеденных коррупцией до состояния распада, – масштабы всего этого потрясают даже нас, людей XXI века, но римскому обывателю в те времена даже в голову не могло прийти, что именно так подспудно готовилось основание для грядущих диктатур и устроения империи.

Цицерон обличает Катилину. Художник Ч. Маччари. 1882—1888 гг.

Первым из полководцев двинул свои легионы на Рим мудрый Сулла. Случилось это в 87 г. до н.э. Тогда же он провел первые проскрипции – истребил своих политических противников по специально подготовленным спискам. Следом за тем, как Сулла убыл на войну с Митридатом, Рим захватил в 86 г. до н.э. враждебный ему Гай Марий, который провел еще более обширные проскрипции сторонников Суллы.

В 82 г. до н.э. запуганный Суллой сенат провозгласил его пожизненным диктатором, все решения которого заранее объявлялись законными.

Одним из активных помощников Суллы тогда был молодой обедневший аристократ Луций Сергий Катилина (ок. 108—62 гг. до н.э.). После кончины Суллы Катилина воспылал жаждой любыми путями занять место диктатора и воцариться в Риме. В помощь себе он призвал два страшнейших порока, покоривших к тому времени Рим, – роскошь и алчность. Другими словами, «любой развратник, прелюбодей, завсегдатай харчевен, который игрой в кости, чревоугодием, распутством растратил отцовское имущество и погряз в долгах, дабы откупиться от позора или от суда, кроме того, все паррициды [7]  любого происхождения, святотатцы, все осужденные по суду или опасающиеся суда за свои деяния, как и те, кого кормили руки и язык лжесвидетельствами или убийствами граждан, наконец, все те, кому позор, нищета, дурная совесть не давали покоя, были близкими Катилине и своими людьми для него».

О самом Катилине тогда ходили слухи, что ради женитьбы на некой Аврелии Орестилле, не желавшей иметь пасынка, он убил собственного сына. Якобы именно опасение, что убийство будет раскрыто, толкнуло негодяя на спешную подготовку государственного переворота.

Катилина был популярен среди ветеранов Суллы, которые после смерти диктатора потеряли средства к существованию и были не прочь поучаствовать в новой гражданской войне. Благо как раз в это время Гней Помпей увел из Италии всю армию на войну с Митридатом.

Вначале Катилина вознамерился через выборы заполучить консульскую власть, а уже тогда действовать согласно обстоятельствам. Многие сенаторы и знатные люди поддержали его. Поговаривали, что среди них был и победитель Спартака, самый богатый человек республики – Марк Лициний Красс, который рассчитывал в случае успеха заговора без труда перехватить власть из рук Катилины.

Как назло, незадолго до выборов политические конкуренты уличили Катилину в получении крупной взятки, в связи с чем он по закону потерял право быть избранным в консулы. Тогда Катилина пошел ва-банк: стал готовить убийство обоих консулов и многих сенаторов, чтобы затем захватить власть. Сторонников заговора становилось все больше и больше, чему способствовали наглость и жадность сенаторов.

Однако случилось так, что один из самых усердных участников заговора по имени Квинт Курий проговорился о затевавшемся перевороте своей любовнице Фульвии, а та побежала сплетничать о заговоре по всему Риму. Вскоре слухи о готовящемся преступлении дошли до Марка Туллия Цицерона (106—43 гг. до н.э.), великого оратора, конкурента Катилины на выборах. Он быстро взял Фульвию в оборот, и женщина согласилась постоянно доносить Цицерону о Катилине и его сообщниках.

И вот для переворота все было готово. Прежде всего, Катилина велел убить Цицерона, поскольку видел в нем единственную помеху заговору. Два знатных участника вызвались явиться к Цицерону на утренний прием и заколоть его кинжалами. Об этом сразу же стало известно Фульвии, и женщина поспешила предупредить консула. Преступление не состоялось – убийц просто не впустили в дом возможной жертвы.

В тот же день Цицерон доложил сенату о готовящемся перевороте. Одновременно пришли известия, что заговорщики уже взбунтовали войска в провинции. Официальные власти стали срочно приводить Рим в боевую готовность.

Чтобы ослабить напряжение и оградить заговор от окончательного разоблачения, в сенат явился Катилина. Возмущенный такой наглостью Цицерон произнес перед сенаторами речь против Катилины. Всего было четыре речи консула на эту тему. Позднее их опубликовали, и с того времени они считаются шедевром ораторского мастерства.

В ответ на выпад консула Катилина заявил, что Цицерон клевещет, а он невинен перед людьми и богами, однако той же ночью бежал к взбунтовавшимся войскам. Оставшиеся в городе заговорщики решили поджечь Рим сразу в двенадцати местах и под шумок убить Цицерона. Но и эти планы были своевременно раскрыты хитрым консулом. В ходе следствия всплыло имя Красса. И тут сенаторы, в том числе и Цицерон, испугались – против самого богатого и влиятельного человека Рима выступить не посмел никто. Людей, которые показывали против Красса, срочно объявили лжецами и предателями, велели заковать их в цепи и не позволять общаться с народом. Позднее Красс всюду рассказывал, что свидетели эти были подосланы самим Цицероном, чтобы скомпрометировать его в глазах сенаторов.

Тем временем остававшиеся на свободе заговорщики попытались нанять главарей разбойничьих шаек, орудовавших в Риме, и их силами отбить товарищей. Чтобы не допустить беспорядков, сенаторы все же велели казнить главарей заговора – они были удавлены в тюрьме.